Александр Минкин
журналист

Когда плачет кинозвезда (получая Оскара), это смешно, но понятно: она не знала, дадут ли ей; волновалась... Но если она знала бы заранее — то чего плакать? Сама назначила жюри, сама набрала доверенных киноакадемиков — можно сказать, сама себе и Оскара дала.

Страна обсуждает повороты политики, будущее проигравших... Но проигравших политиков нет. У З. второе место — как было, так и есть. Ж. получил свои проценты, в его жизни и дальше будут «Майбахи» по миллиону долларов. М. набрал 3,7% (а в 2004-м у него вышло 0,75) — значит, сейчас у него в 5 раз больше, это великолепный рывок. Новичок П. получил третье место — блестящий успех.

Но кроме этих удачливых продавцов политики в стране есть больше ста миллионов граждан (сколько точно — никто не знает).

Официально считается, что 67 миллионов пришли голосовать. Допустим. Значит, 67 миллионов видели, как это происходит. Ездили на автобусах, получали (если получали) маленькую денежку, получали инструкции, собирали группы, пыхтели в избирательных комиссиях, выдавали бюллетени людям, которые в списках не значились... Это очень большое групповое растление (в том числе и несовершеннолетних, потому что подростки видят, слышат, всё понимают). Значит, сперва запускаем эту машину, а потом плачем.

Если разговор о морали кажется вам неуместным и отвратительным, пожалуйста — политически и нравственно нейтральная арифметика.

На думских выборах (декабрь-2011) избирателей было 109.237.000, а на президентских (март-2012) нас стало 109.762.000. То есть, при стабильном сокращении населения, избирателей за три месяца стало на полмиллиона больше. Какая удача!

А то ведь многие недоумевают: зачем возить в Москву избирателей из Тулы, Липецка, Орла, с Урала... Ведь если здесь прибавилось, то там, в провинции, столько же убавилось. (Это Ломоносов.) Но избиратели — это скорее не вещество, а некий флогистон. И ломоносовский закон тут действует не вполне. Здесь, в столице, много наблюдателей и журналистов, поэтому надо, чтобы бюллетень в урну нёс настоящий человек. А в провинции, где контроль слабее, а административный ресурс сильнее, ошибиться при подсчёте значительно легче. Возможно, поэтому отъезд из провинции автобусов с избирателями не уменьшил число тамошних бюллетеней.

Пойманные наблюдателями пассажиры автобусов вели себя, как типичные воришки, — прятали лица, отказывались говорить. Так идейные и честные себя не ведут. Так ведут себя те, кто знает, что делает, и понимает, что попался.


На митинге в Лужниках Путин произнёс речь полководца, защищающего последний рубеж. Он вспомнил Бородино, повторил сталинско-молотовское «Победа будет за нами», голос дрожал, призывая (буквально) людей на решительный бой... Так собирают народное ополчение. (Зачем оно, если есть регулярная армия?) Повторились не только стихи и призывы, но и метод: собрать ополчение с заводов, институтов, строительных корпораций и кинуть в бой, чтобы спасти себя. Ополченцы ушли на фронт закрыть собою политический и военный провал. С тех пор они лежат непохороненными.

То ополчение (миллионы) погибло физически. И они никогда уже не спросили: а как это вдруг мы оказались безоружными, необученными...

Нынешнее ополчение физически живо, но морально... Они уже никогда не спросят: где пенсии? где промышленность? где медицина?

А если и спросят, то в ответ, возможно, услышат: «Вы обманывали, ну и вас обманывают. Ты не подумал — теперь за тебя думают. Ты сделал это за 500 рублей — ну вот тебе твои 500 к пенсии».

— А цены?

— А цены, брат, мировые, ничего не поделаешь.


http://www.echo.msk.ru/blog/minkin/865667-echo/